А. Л. Потеряхин

О соотношении понятий «ложь» и «обман» в социальной психологии 

В обыденном общении слова «обман» и «ложь» мы часто воспринимаем как понятия, имеющие одинаковое значение. Очевидно отражением этих обыденных представлений является позиция некоторых, весьма уважаемых ученых и практиков, которые также не различают ложь и обман. Например, П. Экман  [1] в своём исследовании лжи использует эти понятия как синонимы. Не проводит грани между обманом и ложью и К.В.Харский [2].  Отмечая важность определения фундаментальных понятий для науки, Е.Спирица, тем не менее, пишет: «Наш подход сугубо практический, следовательно наша задача — не теоретизировать, а выяснить, что происходит с человеком, когда он говорит неправду, поэтому мы не будем описывать феномены обмана, вранья, баек (…).  Мы (…) не будем различать ложь и обман и станем употреблять эти понятия как синонимы» [3, С. 22]. Но как быть в тех случаях, когда человек не говорит неправды, но при этом вводит жертву в заблуждение? Даже с точки зрения «сугубо практического подхода» был бы чрезвычайно ценным анализ действий обманщика и того, «что происходит» с ним. Однако отождествление лжи и обмана делает такой анализ невозможным.

Вероятно, понимая это, ряд учёных [С.Бок, Р.Хоппер, Р.А.Белл] предлагают различать эти понятия, несмотря на возникающие при этом сложности. Ко лжи они относят такие намеренно вводящие собеседника в заблуждение утверждения, которые передаются устно или письменно [4, 5]. Обман, на их взгляд, является более широкой категорией. Они считают, что обман нельзя сводить только к ложным вербальным утверждениям. Он может проявляться в намеренном исполнении определённой роли, которая будет вводить в заблуждение собеседника, целенаправленном использовании ситуации для введения в заблуждение предполагаемой жертвы обмана. В таком понимании ложь может выступать элементом обмана. По мнению Е.П.Ильина [5, С. 120] такая точка зрения является более адекватной.

Мы можем найти множество примеров такого обмана. Так, нерадивый студент играет роль усердного, чтобы, создав у профессора хорошее впечатление, на экзамене получить хорошую оценку. Забавный вариант подобного обмана я нашел в одном из глянцевых журналов: отдыхая на море без жениха, девушка устала от претендентов на ее сердце и, чтобы охладить пыл чрезмерно возбудимых мужчин, каждый раз, выходя на пляж, ложила рядом с собой мужские сандалии громадного размера.

Более категоричной точки зрения придерживается российский психолог В.В.Знаков. Он пишет «Обман основан на сознательном стремлении одного из участников коммуникации создать у партнёра ложное представление о предмете обсуждения, но обманывающий не искажает факты. Отличительный признак обмана – полное отсутствие в нём ложных сведений, прямых искажений истины. Существуют две разновидности обмана – обман с помощью полуправды и обман посредством правды» [4, С. 251 — 252]; «Характерным признаком обмана является сознательное намерение обманывающего субъекта утаить от партнёра сведения, необходимые для понимания причинно-следственных связей происшедшего» [4, С. 253]. Кроме того, В.В.Знаков различает ложь и обман на интенциональном уровне (намерений лгунов и обманщиков), а также на процессуальном (по степени вовлечённости в ложь и обман вводимого в заблуждение человека). Из подхода этого учёного следует, что ложь не может быть частью или элементом обмана, что это два различных феномена. Такой подход также порождает много вопросов. Как называть те случаи, когда неправдивое послание осуществляется невербально, например, когда человек имитирует определённые эмоции? Чем будет сочетание ложного сообщения с элементами исполнения какой-либо роли? Это не может быть, по мнению В.В.Знакова, обманом, потому, что в нем отсутствуют ложные сообщения. И в то же время такие действия выходят за рамки лжи. Нужно отметить, что противоречивые утверждения В.В.Знакова нашли свое отражение и в иногда достаточно путаных научно-популярных публикациях на эту тему в интернете [6, 7, 8]

В психологическом словаре советского периода под редакцией А.В.Петровского и М.Г.Ярошевского [9] имеется два понятия, касающихся рассматриваемого вопроса: «ложь» и «лживость». Ложь определяется здесь как феномен общения, состоящий в намеренном искажении действительного положения вещей. При этом отмечается, что ложь чаще всего находит выражение в содержании речевых сообщений, немедленная проверка которых затруднена или невозможна.

Кроме того, в этом словаре присутствует очень важное, на мой взгляд, указание на цель субъекта лжи: «ложь представляет собой осознанный продукт речевой деятельности, имеющий целью ввести реципиентов в заблуждение (выделено мной – А.П.). Как правило, ложь вызвана стремлением добиться личных или социальных преимуществ в конкретных ситуациях» [9, С. 195]. Здесь же среди прочего указывается, что «социально-психологически ложь всегда является средством». Лживость в этом словаре также определяется через «искажение действительности», т.е. как «индивидуально-психологическая особенность, выражающаяся в сознательном искажении действительного положения вещей, стремлении создать неправильное впечатление о фактах и событиях» [9, С. 189].

Эти определения лжи и лживости практически повторяются в «Словаре практического психолога» [10] и энциклопедическом словаре М.И.Еникеева и О.Л.Кочеткова [11], изданных в 1997 году. Здесь также же присутствует указание на то, что «при ложных сообщениях индивид осознает их неустойчивость и прибегает к гиперкомпенсациям» [11, С. 101].

Составители более позднего психологического словаря Б.Мещеряков и В.Зинченко [12, С. 261] оказались и от понятия лжи. Но зато включили в свой словарь «лживость», которая определяется ими как «форма вербального и/или невербального поведения, заключающаяся в намеренном искажении представлений действительности ради достижения желаемой цели или стремления избежать нежелательных последствий». Они отмечают также, что в тех случаях, «когда лживость становится привычной формой поведения, она закрепляется и превращается в качество личности».

Вероятно, пока с неразрешимой проблемой столкнулись составители украинских психологических словарей [13, 14]. Видимо, не найдя подходящего украинского эквивалента понятию «ложь», они также отказались от него. В обоих словарях даны только украинские варианты «лживости». В словаре В.Б.Шапаря этому понятию соответствует «облудність» [13, С. 291]. А в украинском психологическом толковом словаре коллектива авторов [14] это же понятие переведено как «лицемірство», хотя в пояснительной статье как синоним ему используется термин «облудність» [14, С. 213].

В русско-украинских словарях «ложь» чаще всего переводится как «брехня». Но этот термин не удовлетворяет потребностей психологического анализа этого явления, поскольку «брехня» чаще всего ассоциируется с неудачной попыткой сообщить неправдивую информацию. В таком понимании это слово ближе к русскому «враньё» (см. В.В.Знакова). К тому же «брехня» имеет чрезмерно негативную окраску, чтобы использовать её в отношении профессионально-важных умений отдельных профессиональных категорий, например, оперативных сотрудников правоохранительных органов. Поэтому  для перевода русского слова «ложь» на украинский язык я ранее предлагал использовать слово «лжа» [15], которое зафиксировано в некоторых украинских словарях, например в словаре синонимов украинского языка С.Караванского [16].

Подводя итог этому небольшому обзору словарей можно сделать следующие выводы:

1. Во всех словарях присутствует только понятие «ложь», либо производная от него «лживость». Понятия обмана в рассмотренных словарях нет.
2. В словарях традиционно дается процессуальное определение понятию «ложь». Т.е. предпринимается попытка дать ответ на вопрос «Что делает человек, который лжет?» — он в речевых сообщениях искажает действительность. При таком определении остается в стороне вопрос о том, с какой целью он это делает, для чего он это делает. Только в словаре под редакцией А.В.Петровского и М.Г.Ярошевского дана ссылка на то, что целью лжи является введение в заблуждение реципиента.

Но ложь – это, как уже отмечалось, не единственное средство введения в заблуждение партнера по общению. Очевидно, что эффект преднамеренного введения в заблуждение реципиентов может быть достигнут и другими средствами, например с использованием достоверного речевого сообщения, передаваемого в таком контексте, который порождает недоверие, и как следствие, искаженное его восприятие. Не зря один из специалистов в области PR Майкл Виллард [17]  определяет свою деятельность как «управление восприятием». Пиарщики не лгут, они управляют восприятием!

Получается, что термин «ложь» слишком узок, чтобы охватить все варианты введения в заблуждение партнера по общению. Но само явление введения в заблуждение реципиентов настолько широко представлено в социальной жизни, что его нельзя игнорировать. Появились виды деятельности и даже индустрии, целью которых является массовое введение в заблуждение людей (пропаганда, реклама, имиджмейкинг и др.). Следовательно, мы предстаем перед необходимостью определения и введения в научный оборот понятия обмана, которое бы охватывало все варианты, средства, условия и разновидности процесса введения в заблуждение реципиентов.

Очевидно, причина многих трудностей в определении и дальнейшем анализе понятий лжи и обмана состоит в игнорировании системного подхода, который в частности требует изучения любого явления как системы, являющейся структурным элементом системы более высокого порядка. В нашем случае системный подход требует анализа обмана как подсистемы общения, в частности межличностного, которое выступает по отношению к нему надсистемой (системой более высокого порядка). Рассматривая обман как подсистему общения, мы, во-первых, можем пользоваться тем понятийным аппаратом, который в отношении общения уже в достаточной мере определен. То есть нам не нужно, например, говорить о средствах обмана, поскольку существуют представления о средствах общения – вербальных и невербальных. Во-вторых, рассматривая обман как подсистему общения, мы сможем избежать неоправданного расширения значения этого понятия и его отождествления с другими близкими по значению понятиями, например с мошенничеством, манипуляцией и т.п.

Нужно отметить, что авторы учебника «Межличностное общение» [18, С. 398 — 401] рассматривают обман в главе «Деструктивное общение», чем фактически дают основание считать обман деструктивной формой общения. Однако дальше они не идут, ограничиваясь в основном цитированием достаточно противоречивых идей В.В.Знакова относительно значения и взаимосвязи понятий «ложь», «обман», «неправда».

В то же время анализируя обман, как специфичное, деструктивное общение, целью которого является введение партнера в заблуждение, мы имеем все основания выделять коммуникативную, перцептивную и интерактивную стороны обмана (см. рис.1), как это традиционно делается в социальной психологии при анализе структуры общения. Коммуникативная сторона обмана связана с передачей реципиенту неправдивой информации. Очевидно, это и есть ложь, которую мы можем определить как неправдивое вербальное и невербальное сообщение (информацию) и как процесс передачи партнёру этого сообщения. Ложь, таким образом, выступает коммуникативной стороной обмана, как деструктивной формы общения.

Перцептивная сторона обмана предполагает целенаправленное провоцирование перцептивных ошибок, использование закономерностей и феноменов социальной перцепции с целью введения в заблуждение реципиента. Например, эксплуатация известного «эффекта ореола» дает возможность ввести партнера в заблуждение относительно реального уровня компетентности обманщика. Кроме того, перцептивная сторона обмана включает функционирование сложной системы отношений обманщика и жертвы (открытость, доверие, искренность, симпатия).

Интерактивная сторона обмана дает благодатную почву для анализа стратегий и тактик обмана, изучения ролевых позиций обманщиков, феноменов психологического воздействия в рамках обмана, в частности манипуляции. В рамках интерактивной стороны возможно детальное рассмотрение обмана как поэтапного процесса.

Рисунок 1.

В результате такого структурного анализа логичным будет определение обмана в общении как намеренного введения в заблуждение реципиента (а таковым может быть и группа) с использованием особенностей обмена информацией, закономерностей восприятия и взаимопонимания, а также механизмов взаимодействия процессе общения. По сути, обман – это такое общение, целью которого является введение в заблуждение реципиента.

Ложь и обман в таком понимании соотносятся как часть и целое. Ложь может выступать как элемент, средство или метод обмана. И точно так же, как и в общении, невозможно провести чёткую грань между коммуникативной стороной и двумя другими сторонами (перцептивной и интерактивной), вероятно, нельзя провести чёткой границы между ложью и обманом. Всякая ложь будет произноситься с определённой интонацией, мимикой, с учётом готовности партнёра воспринять эту информацию, воздействия ситуативных факторов. Т.е. для того, чтобы ложь была успешной (воспринятой партнёром по общению), она должна сочетаться с другими элементами обмана, который, в свою очередь будет более действенным в сочетании с ложью. Именно в таком виде они чаще всего и присутствуют в реальном общении.

 В заключение хочу подчеркнуть, что определение понятия обмана требует анализа его соотношения с близкими по значению терминами, используемыми в различных отраслях психологического знания. Это позволит в полной мере и корректно использовать в практической деятельности результаты изучения лжи и обмана в социальной психологии.

Литература:

1. Экман П. Психология лжи. – СПб.: Издательство «Питер», 1999. – 272 с.
2. Харский К.В. Благонадёжность и лояльность персонала. – СПб.: Питер, 2003. – 496 с.
3. Спирица Е. Психология лжи и обмана: как разоблачить лжеца. — Спб.: Питер, 2016. — 272 с.
4. Знаков В.В. Западные и русские традиции в понимании лжи: размышления российского психолога над исследованиями Пола Экмана / Экман П. Психология лжи. – СПб.: Издательство «Питер», 1999. – 272 с.

1. Ильин Е.П. Психология общения и межличностных отношений. — Спб.: Питер, 2009. — 576 с.
2. Ценев В.  Ложь и обман: синонимы или нет?  — http://psyberia.ru/mindterritory/termin
3. Чем отличаются друг от друга люжь обман и неправда — https://psymod.ru/teoriya-lzhi/430-chem-otlichayutsya-drug-ot-druga-lozh-obman-i-nepravda.html
4. Все люди рождаются правдивыми — http://www.iarltula.ru/publics8.html
5. Психология. Словарь/ Под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. – 2-е изд. испр. и доп. – М.: Политиздат, 1990. – 494 с.
6. Словарь практического психолога / Сост. С.Ю. Головин. – Минск: Харвест, 1997. – 800 с.
7. Еникеев М.И., Кочетков О.Л. Общая, социальная и юридическая психология. Краткий энциклопедический словарь. – М.: Юрид. лит., 1997.- 448 с.
8. Большой психологический словарь / Сост. и общ. ред. Б. Мещеряков, В Зинченко. – СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2003. – 672 с.
9.  Шапар Б.В. Психологічний тлумачний словник. – Х.: Прапор, 2004. – 640 с.
10.  Психологічний тлумачний словник найсучасніших термінів. – Х.: Прапор, 2009. – 672 с.
11.  Потєряхін О.Л. Етичні основи використання обману в професійному спілкуванні оперативними працівниками правоохоронних органів // Актуальні проблеми юридичної психології: Тези доповідей Всеукраїнської наук. –практ. конф. (Київ, 29 – 30 вересня 2006 р.)/ Ред. кол. Є.М. Мойсеєв, В.М. Дзюба, О.М. Джужа та ін.. – К. Київський нац. ун-т. внутр. справ, 2006. – 360 с.
12.  Караванський  С. Словник синонімів української мови. – К.: Вид-во “Обрій” при УКСП “Кобза”, 1993. – 472 с.
13.  Виллард М. Пиарщик. – М., Киев: «Vidalia House», «Саммит-Книга», 2004. – 456 с.

18. Куницина В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.М. Межличностное общение. Учебник для вузов. — Спб.: Питер, 2001. — 544 с.